Сокровища капитана Ермакова - Страница 12

Течение несло плот дальше... Голос Ангары звучал все тише и тише...

— Я вспоминаю недавнее прошлое, когда выжигали тайгу, взрывали скалы, переносили города и села, подготавливая ложе для Братского моря. Я, Ангара, должна была родить море...

Женский голос совсем уже затих в отдалении. Палаточный городок скрылся за изгибом реки.

На «Кон-Тики» возник большой спор. Барон Мюнхгаузен при горячей поддержке любимца Тараскона утверждал, что это говорит великая река. Они не находили в этом ничего удивительного. Мало ли чудес на свете, не говоря уже о нераскрытых тайнах... Им удалось склонить на свою сторону пятнадцатилетнего капитана и несколько поколебать Гулливера, напомнив ему о летающем острове Лапута и стране просвещенных лошадей — гуингнимов.

Но Василий Федорович и капитан Немо упрямо твердили, что это был человеческий голос, усиленный через мегафон.

— Да, именно... корабельный мегафон! — поддержал их Робинзон.

Но на самом деле это была детская передача Иркутского радиоцентра. Ее разносил по всей округе большой рупор, установленный на старом кедре возле стенда с газетами.

Спор, вероятно, продолжался бы долго, если бы Ангара не преподнесла путешественникам новый сюрприз.

«Кон-Тики» поравнялся с лесной пристанью, возле которой плотовщики сбивали бревна...

Из двух рупоров, украшавших контору лесосплава, гремела музыка, и мужской хор дружно пел песню о Братском море... Видимо, передача из Иркутска продолжалась... Песня так понравилась капитанам, что они ее полностью занесли в судовой журнал. Вот она...

Тебя мы не знали
На карте вчерашней.
Судьба твоя, море, людьми решена!
Вчера здесь лежали
Покосы да пашни, —
Сегодня играет морская волна!
Где были недавно
Кряжистые избы...
Да к ним подступала глухая тайга...
Теперь на просторе
Чудесное море
Гуляет да ищет свои берега...
Здесь ночью зажгутся
Огни над водою,
Больших кораблей загудят голоса,
И чайки взовьются
Над синей грядою,
И яхты промчатся, подняв паруса!
Не в сонном покое,
А с бурями споря,
Легло ты на карте сибирских морей.
Эх, Братское море,
Так вот ты какое...
Желанное море советских людей!

Плот снесло на середину реки, и кругом наступила тишина. Дик Сенд и Робинзон подняли четырехугольный парус.

Гулливер в задумчивости обмахивался цветным платком.

— Скажите, любезные друзья, — неожиданно сказал он, — вы обратили внимание на несколько неожиданное обстоятельство — на берегу реки пели о каком-то новом море?.. Если я не ошибаюсь, его нет на географических картах...

— Да это же песня, — улыбнулся Дик Сенд, закрепляя шкоты.

Опустив подзорную трубу, в разговор вступил Василий Федорович:

— Я кое-что слышал о Братском море. О нем часто говорили мои читатели, но это были мечты... Кстати, вы не подумайте, что Ангара всегда такая тихая. Я не раз стоял на книжной полке рядом с книгой Галеева «Плавание по реке Ангаре в 1875 году». Вот что он писал: «И вот наступило самое большое испытание — Падун. Здесь вода мчится с бешеной силой и кипит, словно в котле...»

— А что такое Падун? — поинтересовался Робинзон.

— Это один из знаменитых ангарских порогов, расположенных ниже Братска. Кроме Падуна, печальную славу имели пороги Похмельный, Пьяный, Шаманский, Долгий... Сейчас они все скрылись под водой... — ответил русский капитан.

— Очень жаль... — небрежно заметил Мюнхгаузен. — Я бы с удовольствием выкупался в Падуне или в Шаманском!

Величавая Ангара становилась все шире и шире, и вот, наконец, «Кон-Тики» плыл по реке, берега которой совершенно исчезли из виду...

— Капитан Немо, проверьте наши координаты, — попросил председатель клуба. И пока Немо при помощи секстанта и хронометра определял положение плота, Дик Сенд и Гулливер развернули географическую карту.

— Мы находимся на месте города Братска, с точностью до одной секунды! — воскликнул Немо.

Его слова произвели на всех очень странное впечатление, потому что плот покачивался посреди необозримого водного простора.

— Собственно, кто из нас Мюнхгаузен? Вы или я? — иронически спросил барон.

— Но по карте город Братск находится именно здесь! — пожал плечами пятнадцатилетний капитан.

— А когда издана эта карта? — спокойно переспросил Василий Федорович.

— Совсем недавно. В тысяча девятьсот пятьдесят девятом году, — ответил юноша, посмотрев на нижнюю кромку, где был обозначен год издания.

— Медам и месье! Разве могла географическая карта устареть за каких-нибудь четыре года? Никто в Тарасконе этому не поверит! — горячо возразил Тартарен.

— Могла устареть. По Сибири время шагает очень быстро. Почти как в сказке, — ответил ему командир «Коршуна». — Город Братск, куда мы держали путь, находится здесь!..

— Клянусь морскими миражами, у вас галлюцинация, — стукнул кулаком по ящику Робинзон. — Где здесь?

— На дне моря! — усмехнулся Василий Федорович.